Давид Маркиш, Шишкин и Акунин под сенью двуглавого орлаОпубликовано в журнале "МЫ ЗДЕСЬ", №411
Ни для кого не секрет, что период коммерческой активности (назовём это так) россиян, последовавший за развалом СССР с его казарменной экономикой, никак не совпал с периодом творческого воодушевления писателей, художников и музыкантов.
Как видно, обрушившаяся на Россию свобода была с душком, и людей творчества это несколько насторожило. Но и художественный вакуум не навалился на российские просторы: на щедро унавоженной политическими событиями почве расцвели сочинительница иронических детективов Дарья Донцова, поп-царь Филипп Киркоров, безграничный ваятель Зураб Церетели. Гламурная литература, всепроникающий "шоубиз". Недавние "помощники партии", завязавшие со строительством коммунизма, пустились во все тяжкие под сенью двуглавого византийского орла, извлечённого из запасника.
Эта чудо-птица заслуживает особого внимания. Многоголовость, как известно, - признак монстра, например огнедышащего дракона: рубишь ему одну башку – тут же отрастает другая. Возникает неприятная ситуация, с которой, впрочем, справлялись русские сказочные герои-витязи и брали события под контроль. Но оставим сказку, обратимся к реалиям. Одна голова византийского дракона – этого символа Третьего Рима – обращена на Запад, а другая на Восток. Россия всю свою жизнь сидит посерёдке – промеж этими, чуждыми друг другу частями мира, - и никак не может решить, каким путём ей следовать: западным или восточным. Напялить ли немецкий камзол на широкие плечи, или накинуть полосатый азиатский халат. И так всю свою историю: при Великих князьях, при Петре, при Путине. Вот и восклицает, чуть ли не в отчаянии, хороший русский писатель Борис Акунин: "Чтоб он провалился, византийский орёл с двумя головами!"
Акунин – один из немногих хороших писателей, оставшихся на русской литературной сцене.
Как видно, обрушившаяся на Россию свобода была с душком, и людей творчества это несколько насторожило. Но и художественный вакуум не навалился на российские просторы: на щедро унавоженной политическими событиями почве расцвели сочинительница иронических детективов Дарья Донцова, поп-царь Филипп Киркоров, безграничный ваятель Зураб Церетели. Гламурная литература, всепроникающий "шоубиз". Недавние "помощники партии", завязавшие со строительством коммунизма, пустились во все тяжкие под сенью двуглавого византийского орла, извлечённого из запасника.
Эта чудо-птица заслуживает особого внимания. Многоголовость, как известно, - признак монстра, например огнедышащего дракона: рубишь ему одну башку – тут же отрастает другая. Возникает неприятная ситуация, с которой, впрочем, справлялись русские сказочные герои-витязи и брали события под контроль. Но оставим сказку, обратимся к реалиям. Одна голова византийского дракона – этого символа Третьего Рима – обращена на Запад, а другая на Восток. Россия всю свою жизнь сидит посерёдке – промеж этими, чуждыми друг другу частями мира, - и никак не может решить, каким путём ей следовать: западным или восточным. Напялить ли немецкий камзол на широкие плечи, или накинуть полосатый азиатский халат. И так всю свою историю: при Великих князьях, при Петре, при Путине. Вот и восклицает, чуть ли не в отчаянии, хороший русский писатель Борис Акунин: "Чтоб он провалился, византийский орёл с двумя головами!"
Акунин – один из немногих хороших писателей, оставшихся на русской литературной сцене.
О плохих говорить не будем, они вообще не писатели. Диалог Акунина с другим замечательным русским писателем Михаилом Шишкиным станет, мне кажется, настоящим событием литературной, а значит, и общественной жизни России. Речь в означенном диалоге идёт о судьбе их отчизны – о чём же ещё могут говорить сегодня ответственные и честные люди культуры, почти неслышные за гунявым хором посредственностей! Яркость и глубина суждений собеседников напомнила мне сверкающие имена, лучшие времена русской литературы.
Тем было затронуто немало – тягостных тем, подобно свинцовому грузу тянущих потрёпанный струг России на илистое дно. Казалось бы, что мне – израильскому еврею, до этих проблем? У нас и своих хватает… Но Шишкин с Акуниным рассуждают не только о россиянах, включая волей-неволей и инородцев; охват куда шире.
"В России, - утверждает Акунин, - живут бок о бок два отдельных, нисколько не похожих народа, и народы эти с давних пор люто враждуют между собой. (Чтоб он провалился, византийский орел с двумя головами — шизофренический символ, выбранный Иоанном Третьим в качестве герба нашего государства.) Есть Мы и есть Они. У Нас свои герои: Чехов там, Мандельштам, Пастернак, Сахаров. У Них — свои: Иван Грозный, Сталин, Дзержинский, теперь вот Путин. Друг друга представители двух наций распознают с первого взгляда и в ту же секунду испытывают приступ острой неприязни. Нам не нравится в Них все: как Они выглядят, разговаривают, держатся, радуются и горюют, одеваются и раздеваются. Нас тошнит от их любимых певцов, фильмов и телепередач. Они платят Нам той же монетой, и еще с переплатой. Помимо Нас и Них есть просто люди, которые составляют большинство населения, — и Мы с Ними постоянно пытаемся перетянуть это "нирыбанимясо" на свою сторону, приобщить к своим ценностям". "Большинство населения вовсе не между нами, - проницательно замечает на это Шишкин. - Оно, увы, с Ними".
Михаил Шишкин (слева) и Борис Акунин
Прошу извинить за пространную цитату – она здесь к месту. Мы, евреи, можем круглые сутки называть друг друга братьями и сёстрами, внуками, племянниками и даже кузенами. От этого сладкого пения наш народ не станет более сплочённым и единым. Любой народ, не исключая и нашего, избранного, разделён на "Мы" и "Они", о чём горестно толкуют Шишкин с Акуниным. В каждом народе "Мы" – это, прежде всего, щепотка интеллигенции с либеральными задатками, "Они" – народная масса, широкая публика, простолюдины, едоки грошовой пропаганды и потребители кривобоких ТВ- и газетных новостей. В Древнем Риме это были образованные патриции и плебеи (рабы, как и современные гастарбайтеры, не в счёт до поры до времени), в России - вороватое чиновничество и хлипко противостоящие им либералы. (Шишкин: "Что делать сегодня, если … не хочешь становиться частью криминальной структуры — а все государство и вся жизнь в России стала огромной криминальной структурой?") У нас в Еврейском доме и того веселей: Разрыв между левыми и правыми подобен бездонной идеологической пропасти, и это, вне всякого сомнения, "плохо для евреев". Но этого мало: не менее вреден и ужасен антагонизм и презрительное отторжение между ультрарелигиозной и секулярной частями нашего общества. А тут ещё горстка инакомыслящих либералов… И всё это тоже "Мы" и "Они", не имеющие никакого отношения к российской политической реальности и обмену мнениями между россиянином Борисом Акуниным и выбравшим настоящую свободу русским писателем-эмигрантом Михаилом Шишкиным.
Строго говоря, двуглавый орёл – это птица-инвалид, наподобие сиамских близнецов. Под сенью этого византийского инвалида Шишкин с Акуниным не выражают особого оптимизма по поводу будущего своей страны, рассечённой на "Мы" и "Они". "Вот что, по-твоему, делать с этой реальностью? – обращается Акунин к Шишкину. - Поубивать друг друга?"
Это уже далёкий гром Гражданской войны.
Избавь нас от этого Бог.
Тем было затронуто немало – тягостных тем, подобно свинцовому грузу тянущих потрёпанный струг России на илистое дно. Казалось бы, что мне – израильскому еврею, до этих проблем? У нас и своих хватает… Но Шишкин с Акуниным рассуждают не только о россиянах, включая волей-неволей и инородцев; охват куда шире.
"В России, - утверждает Акунин, - живут бок о бок два отдельных, нисколько не похожих народа, и народы эти с давних пор люто враждуют между собой. (Чтоб он провалился, византийский орел с двумя головами — шизофренический символ, выбранный Иоанном Третьим в качестве герба нашего государства.) Есть Мы и есть Они. У Нас свои герои: Чехов там, Мандельштам, Пастернак, Сахаров. У Них — свои: Иван Грозный, Сталин, Дзержинский, теперь вот Путин. Друг друга представители двух наций распознают с первого взгляда и в ту же секунду испытывают приступ острой неприязни. Нам не нравится в Них все: как Они выглядят, разговаривают, держатся, радуются и горюют, одеваются и раздеваются. Нас тошнит от их любимых певцов, фильмов и телепередач. Они платят Нам той же монетой, и еще с переплатой. Помимо Нас и Них есть просто люди, которые составляют большинство населения, — и Мы с Ними постоянно пытаемся перетянуть это "нирыбанимясо" на свою сторону, приобщить к своим ценностям". "Большинство населения вовсе не между нами, - проницательно замечает на это Шишкин. - Оно, увы, с Ними".
Прошу извинить за пространную цитату – она здесь к месту. Мы, евреи, можем круглые сутки называть друг друга братьями и сёстрами, внуками, племянниками и даже кузенами. От этого сладкого пения наш народ не станет более сплочённым и единым. Любой народ, не исключая и нашего, избранного, разделён на "Мы" и "Они", о чём горестно толкуют Шишкин с Акуниным. В каждом народе "Мы" – это, прежде всего, щепотка интеллигенции с либеральными задатками, "Они" – народная масса, широкая публика, простолюдины, едоки грошовой пропаганды и потребители кривобоких ТВ- и газетных новостей. В Древнем Риме это были образованные патриции и плебеи (рабы, как и современные гастарбайтеры, не в счёт до поры до времени), в России - вороватое чиновничество и хлипко противостоящие им либералы. (Шишкин: "Что делать сегодня, если … не хочешь становиться частью криминальной структуры — а все государство и вся жизнь в России стала огромной криминальной структурой?") У нас в Еврейском доме и того веселей: Разрыв между левыми и правыми подобен бездонной идеологической пропасти, и это, вне всякого сомнения, "плохо для евреев". Но этого мало: не менее вреден и ужасен антагонизм и презрительное отторжение между ультрарелигиозной и секулярной частями нашего общества. А тут ещё горстка инакомыслящих либералов… И всё это тоже "Мы" и "Они", не имеющие никакого отношения к российской политической реальности и обмену мнениями между россиянином Борисом Акуниным и выбравшим настоящую свободу русским писателем-эмигрантом Михаилом Шишкиным.
Строго говоря, двуглавый орёл – это птица-инвалид, наподобие сиамских близнецов. Под сенью этого византийского инвалида Шишкин с Акуниным не выражают особого оптимизма по поводу будущего своей страны, рассечённой на "Мы" и "Они". "Вот что, по-твоему, делать с этой реальностью? – обращается Акунин к Шишкину. - Поубивать друг друга?"
Это уже далёкий гром Гражданской войны.
Избавь нас от этого Бог.
