
«Я не смог спасти мой народ, я смог спасти лишь воспоминание о нем», — говорил фотограф, — «Спрятанный фотоаппарат для съемки народа, который не хотел, чтобы его снимали, может вам показаться странным. Было ли это безумием: без конца переходить границы, рискуя каждый раз жизнью? Каков бы ни был вопрос — ответ всегда один и тот же: нужно было это делать. Я чувствовал, что мир будет охвачен безумной тенью нацизма и это приведет к уничтожению народа, что не окажется ни одного свидетеля, который бы смог напомнить о мучениях. Я знал, что должен сделать так, чтобы этот исчезающий мир не был стерт полностью».