Сионист Яир Лапид

Я - сионист.
Я верю в то, что в стране Израиля возродился еврейский народ, хотя и с опозданием. Если бы он прислушался к сигналу тревоги, не было бы Катастрофы, и мой покойный дедушка,  в честь которого меня назвали, успел бы станцевать с моей бабушкой последний вальс на берегу реки Яркон.

Я - сионист.
Иврит - это язык, на котором я благодарю Всевышнего и ругаюсь перед светофором. Тот зануда, который высокопарно зовет меня "aхи" (брат мой) - действительно мой брат. Библия –это не только моя история, но и моя география. Царь Соломон искал ослиц под нынешним шоссе 443; пророк Йона поднялся на корабль в Яффском порту, недалеко от ресторана «Маргарет Тайяр». Балкон, с которого Давид подглядывал за Вирсавией, уже, наверное, купил какой-нибудь миллионер.

Я - сионист.
Когда я впервые увидел своего сына в форме Армии обороны Израиля, я разрыдался. Я за 20 лет ни разу не пропустил церемонию зажигания факелов на День Независимости. И хотя мой телевизор – родом из Кореи, я научил его болеть за нашу сборную.

Я - сионист.
Я верю в наше право на эту землю. Мы столько лет подвергались  несправедливым гонениям, что выстрадали право на свою страну. У меня душа болит, когда я узнаю об очередной антисемитской выходке -  от Лондона до Бомбея, но в глубине души я полагаю, что евреи, которые избрали жизнь за границей, не понимают чего-то очень важного.  Государство Израиля было создано не для того, чтобы антисемитизм исчез, а для того, чтобы мы могли послать всех антисемитов подальше.

Я - сионист.
В меня стреляли в Ливане, а в Кирьят-Шмоне снаряд миномета разорвался всего в нескольких метрах от меня. Ракеты взрывались возле моего дома во время операции "Буря в пустыне".  Я был в Сдероте, когда там звучала сирена тревоги. Мои дети сидели в убежище, еще не умея как следует выговаривать свое имя. Там они прижимались к бабушке, которая приехала из Польши, спасаясь от смерти. Тем не менее, я всегда чувствовал, что мне жутко повезло,  что я живу тут, а не где-нибудь еще. И в любом другом месте я не чувствую себя так хорошо, как здесь.

Я - сионист.
Я считаю, что любой, кто здесь живет, должен служить в армии, платить налоги, голосовать на выборах и знать наизусть слова хотя бы одной песни Шалома Ханоха. Я считаю, что государство Израиля - это не только Место, но и Идея. Я всем сердцем верю в три дополнительные заповеди, выгравированные на стене Музея Катастрофы в Вашингтоне:

"Не сотрудничай со злом! Не стой в стороне! Не будь жертвой!"

Я - сионист.
Я лежал на полу в Ватикане, восхищаясь росписью Сикстинской капеллы, я купил открытку в Нотр-Даме в Париже, и на меня произвел глубокое впечатление миниатюрный изумрудный Будда в королевском храме в Бангкоке. Но я все еще верю, что Тель-Авив - намного интереснее, Красное море – самое зеленое, а туннели Стены Плача дарят самое сильное духовное переживание. Да, я не объективен. Но я также не объективен по отношению к своей жене и детям.

Я - сионист.
Я - человек будущего, но я живу и в моем прошлом. Мои предки -  Моисей, Иисус, РАМБАМ, Фрейд, Маркс, Эйнштейн, Вуди Аллен, Бобби Фишер, Франц Кафка, Герцль, Бен-Гурион. Я - часть небольшого преследуемого меньшинства, которое повлияло на мир более всех других народов. Когда другие упорно вкладывали свою энергию в разжигание огня и кровопролитие, мы развивали наш разум.

Я - сионист.
Я смотрю вокруг, и сердце мое наполняется гордостью. Ведь я живу лучше миллиарда индийцев, лучше, чем 1.3 миллиарда китайцев; лучше, чем все африканцы, чем 250 миллионов индонезийцев, лучше таиландцев, филлипинцев, русских, украинцев и лучше всех арабов (за исключением разве что султана Брунея). Я живу в стране, которая находится в постоянной блокаде, где нет никаких природных ресурсов, и даже вода здесь - дефицит. И несмотря на всё это, в ней всегда работают светофоры, компьютеры безлимитно подключены к интернету, и, если я забуду тебя, Иерусалим, пусть отсохнет моя правая рука, но я-то уже давно забыл, что можно найти там стоянку.

Я - сионист.
Это так же естественно для меня, как быть мужем, отцом и сыном. Тот, кто заявляет, что только он представляет "истинный сионизм", мне смешон. Мой сионизм не измеряется величиной ермолки, кварталом, в котором я живу, или партией, за которую я голосую. Мой сионизм появился задолго до моего рождения - на заснеженной улице будапештского гетто, где стоял мой отец, напрасно пытаясь понять, почему весь мир так хочет его убить.

Я - сионист.
Когда гибнет невинная жертва, я склоняю голову - ведь я и сам был когда-то невинной жертвой. У меня нет никакого желания перенимать моральные нормы моих врагов. Я не хочу уподобляться им. Я не живу с мечом, а только держу его под подушкой.

Я - сионист.
У меня есть не только права отцов, но и обязанности сыновей. Люди, построившие эту страну, жили в условиях намного худших, чем я. Тем не менее, просто выжить для них было недостаточно. Они хотели создать новую, лучшую страну. Более умную и человечную. Они были готовы умереть ради этого. Я стараюсь жить для этого.